Носки

Рассказ

Перейдя через едва заметную на стёртом асфальте зебру, женщина поспешила в арку дома, отделявшую мир от укромной обители матери-одиночки, в однокомнатной квартире дома дореволюционной постройки. Быстро поднялась по видавшим виды ступеням, с поломанными неизвестно когда поручнями. Руки хозяйки квартиры отперли деревянную дверь, требующую покраски. В скромной квартире третьего этажа с видом на двор было пусто. Обрадованная, что успела, женщина поспешила на кухню, раскладывая по свободным полкам холодильника незамысловатые предметы первой желудочной необходимости. Быстро перебирая варианты приготовления ужина, вспоминала, что осталось недоеденным и несваренным. Руки затянули тонкие лямки фартука за спиной.

– Сынок, это ты? – спросила хозяйка, когда услышала хлопнувшую дверь в коридоре.

Услышав знакомый тембр голоса с коротким «угу», мать поспешила закончить с ужином, ожидая, когда появится сын. В ожидании минуты показались слишком долгими; женщина уже собралась посмотреть, чем занят её юный мужчина, но до слуха донёсся звук открывающегося в прихожей замка.

– Сын! – крикнула она в сумрак прихожей.

– Я скоро, – донесся юношеский голос, со звуком хлопка захлопнувшейся двери, как точка в предложении.

Слив воду с пельменей, женщина разложила немудрёную провизию на столе. «Ах, забыла нарезать хлеб» – подумала она, беря в руки затупившийся нож. Теперь стол был накрыт, а сын так и не вернулся. Премьер по телевизору продолжал обещать прекрасную жизнь, несмотря на какой-то там международный кризис. Сообщили, что у всемирно известной модели появились проблемы с какой-то авиакомпанией. А сын так и не вернулся. «Он уже большой мальчик, самостоятельный» – утешала себя мать, вспомнив, что пельмени, должно быть, остыли, а хлеб заветрелся. Вот на экране появилась милая сердцу певица популярность, которой была неоспорима ещё сорок лет назад. До слуха донеслась заученная до автоматизма мелодия. «Гляжу в озёра синие, в полях ромашки рву…»

Звук ключа борющегося с металлом замка оторвал от ностальгических воспоминаний. «Его шаги, его сопение» – догадалась женщина, с силой сжимая край передника.

– Вова, ты? – проговорила она, не оборачиваясь.

Звук шагов на кухню, несколько причмокиваний.

«Кушает» – с трепетом подумала мать.

Шаги стали приближаться, и женщина выпрямила спину, поворачиваясь на звук.

– Мам привет, – на ходу отвесив дежурный чмок в щёку женщины, проговорил Владимир.

Взяв в руки пульт от телевизора, он пролистал каналы, остановив внимание на «Доме-2».

– Ма, мне завтра на практику, погладь рубашку, белую.

«Совсем как отец – подумала женщина, поднимаясь с края стула в направлении ванной комнаты. – Где же его белая рубашка, та, что любит… Ага, вот она, чистая. Да и не так уж, чтоб помятая. Я её быстро…»

Когда рубашка была отглажена, недоеденные пельмени убраны в холодильник, а подветрившийся хлеб заботливо запеленован в целлофан, мать вернулась в комнату. Вова заснул, улёгшись в своей кровати под звук приглушенных динамиков телевизора. Мать осторожно взяла раскладушку и вынесла в кухню. Завела будильник на пять часов утра и, было уже прилегла, как заметила, что снова забыла прикрыть дверь. «Вова будильник услышит, проснётся, не выспится, – подумала она, поднимаясь с низкого лежбища. – Не выспится, снова ворчать весь день будет».

Час в автобусе и электричке пролетел незаметно; к началу рабочего дня всё было готово. Женщина радостно приветствовала сослуживцев, переодеваясь в робу.

– Тёть Нина, – позвала соседка по шкафчику. – У Машки в воскресенье свадьба! Айда на девичник!

– Ой, девчонки, – засмущалась рабочая, – у меня сын, как же это я?

– Что он маленький? – пропела другая сотрудница. – Чай уже жених.

Нина скромно опустила глаза, представляя своего сына в качестве избранника женского сердца. «Сразу после работы»; «Нина, мы тебя будем ждать»; «Повеселимся!» – раздавались голоса на выходе из раздевалки. «Как же Вова, он же придёт домой, ему покушать, отдохнуть…»

Праздник у молодых проходил весело. Нина, хоть и не была в числе поколения Pepsi, но отплясывала не хуже своей покойной бабки, только что не под аккордеон, а под Верку Сердючку.

– Тёть Нин, – спросила Маша – будущая невеста, – Чё ты своего бросила?

– И не бросала я, – ответила женщина. – Он кобель, взял да и ушел. Видишь, я ему носки вовремя не постирала. Взял и оставил меня одну с сыном.

– Да ладно! – возмутилась Маша. – Во козёл! Я бы ему рожу то тёркой начистила, носки, блин. Вот, такие они мужики, с детства избалованные! Я своего всему научила! До того не вышла бы замуж!

Весёлые песни зазвучали ещё громче, а девичьи голоса резали слух. Последние дни холостой жизни получили достойные проводы. Но мысли о сыне тревожили материнское сердце. Не дождавшись конца девичника, Нина поспешила домой, перепрыгивая через лужи тающего снега. «Засиделась, – гневилась она на себя, – не поел, небось, голодный». Взлетев по лестнице, тихо отворила дверь и крадучись прошла на кухню. Пельмени так и стояли со вчерашнего вечера прикрытые блюдечком. Хлеб нетронут, чайник холодный. Ах, да, уже пятый час. Раскладушка, на цыпочках, не забыть про дверь. Завтра суббота, вставать рано не нужно. Птички запели, светает.

– Ма! – тряс Владимир женщину. – Где мои носки?

– Ах, Вова, – спросонья проговорила Нина. – Сколько времени?

– Ма, где носки, твою дивизию! – гневно бросил сын. – Уже восемь, мне с друзьями в Питер на день рождения. Ты чё, хочешь чтобы я опоздал?

– Сейчас, сейчас, дорогой, – засуетилась мать, покидая незатейливую постель. – Не нервничай, найдём тебе носочки, не переживай, милый, сейчас, одну минутку, я щас, не кричи, сынок, да, да…